Лимерики из читального зала

Сроки участия в конкурсе "Метское слово - идея готова!" продлены до 1 октября 2011 года, что еще более подогревает лимеречный зуд. Пишешь и ждешь, что выродится что-нибудь остроумное и веселое, но... Завершив очереные пять строк, задаешься вопросом: Почему лимерики не могут быть грустными? Могут. Особенно, если не хватает мастерства создавать удачные работы строго в рамках жанра. И так как форма, в данном случае, больше работает на узнаваемость, то пришлось пожертвовать содержательными условиями. 

Следующие десять лимериков озаглавленные "Лимерики из читального зала", - мой первый опыт. Вероятно, не последний.  

***

Один поэт зашел в читальный зал
Набраться мастерства, как он сказал.

И там до закрытия он

Был с головой погружен

В книгу, что сам написал.

***

Читатель в поисках Бродского
Наткнулся случайно на Троцкого,

Слегка углубился,

А после напился

До состояния скотского.

***

Палка-копалка, лопата, мотыга,

Печь, демократия, водка и крига…

Важней всех открытий, вот чудеса,

(Касается также и колеса),

Пожалуй, останется книга.

***

Я сел, не нарушив ничем тишину,

Как будто боясь потревожить жену.

Но все же по жестам

Всем стало известно,

Что книга была про войну.

***

Весь мир читает. Дома и в бистро,

В читальном зале, в сквере и в метро.

Но если вы вошли в вагон,

А там никто над книгой не склонен,

То это не российское метро.

***

Одна весьма заботливая мать

Решила сына приучить читать,

Взяла в библиотеке Дон Кихота…

Теперь и у отца еще забота:

Придется новый вентилятор покупать.

***

Одна мадам, а вы такую знали,

Однажды умерла с печали.
Все магазины мира обошла,

Но счастья в жизни так и не нашла,

Поскольку не была в читальном зале.

***

Здесь ставят подписи, спеша, как на пожаре.

Хватают и бегут домой в угаре.

Мой друг – другой. Волнуясь, как мальчишка,

Он, как с невестой в загсе, с новой книжкой

Неспешно ставит подпись в формуляре.

***

Мальчонка с задатками бульдозериста

Песочницу до дна выкапывает быстро.
И всем невдомек,

Что торчит паренек

От книжки «Граф Монте-Кристо».

***

Старик ходил в библиотеку день за днем,
Хотя перемещался он с трудом.

В тот день, когда порог

Старик переступить уже не смог,

Все книги опечалились о нем. 

Из афроамериканских поэтов

Из афроамериканских поэтов

Пожалуй, самым точным определением художественного перевода являются слова Умберто Эко, легшие в название одноименной книги «Сказать почти то же самое». 

Когда постоянно имеешь дело со стихами на другом языке рано или поздно возникает желание их перевести. Порой это желание появляется из-за того, что кто-то, как тебе кажется, не совсем удачно перевел чье-то замечательное стихотворение, иногда из-за дерзости посоревноваться с самим автором. Но не всегда это вопрос тщеславия, так как и сами поэты, которых ты собрался переводить, зачастую интересны ограниченному кругу людей. Так что, какое тут тщеславие!?

Но, тем не менее, ты поддаешься соблазну и садишься за перевод, следуя сомнительной истине, озвученной Игорем Губерманом: «нет ничего страшней для искушенья, чем немедля поддаться ему». И реакция языка (родного более, чем того, с которого переводишь) не заставит себя ждать: чаще ты обламываешь зубы, понимая, что в итоге красота подлинника недостижима. И на повестку дня выходит вопрос о качестве копии. И здесь ты поступаешься своим честолюбием и признаешь, что да, Пушкин – гений, а ты так просто… – сукин сын!

Перевод учит жертвовать, отказываться от удачной детали в пользу целого. Когда видишь чужой перевод, почти всегда замечаешь то, что переводчик упустил или, скрепя сердцем, опустил. И тебе кажется, что вот у тебя-то точно получится сохранить тот или иной нюанс. И ты сохраняешь его в своем варианте. Сохраняешь и теряешь ряд других деталей, удачно переданных твоим предшественником.

Представленная здесь подборка состоит из переводов редких, мало кому известных текстов афроамериканских поэтов, тоже не особо популярных среди русскоязычных читателей. Тем более для многих будет неожиданностью узнать о существовании такого литературного явления, как афроамериканская поэзия о Второй мировой войне. На все возникающие вопросы отвечу в комментариях.

Первым хотелось бы представить перевод стихотворения Beaumont to Detroit : 1943 Лэнгстона Хьюза (Langston Hughes, 1902–1967), повествующего о волнениях, связанных с мобилизацией черного населения США, а также перевод Note to All Fascists Nazis and Klansmen.

Из Бомонта в Детройт: 1943

Посмотри сюда, Америка,

что ты наделала тут:

Всё шло своим чередом

И уперлось в бунт.

Позволяет твоя полиция

Белым бандюкам бежать,

А на меня, я думаю,

Тебе вообще плевать.

Ты говоришь, что гитлер –

Могучий изувер.

Я думаю у ку-клукс-клана

Он взял пример.

Скажешь, у муссолини

сердце злом полно,

Ну, думаю, в Бомонте

Наполнилось оно.

Ведь всё, что сделал гитлер

и муссолини там,

Ты делаешь сегодня

Всем неграм, то есть, нам.

Здесь Джима Кроу законы

До Гитлера всех нас

Теснили. Это длится

Сегодня, в этот час.

Твердишь: «За демократию

Мы вместе на войне!»

Плевать, что «демократия» –

Слова не обо мне.

Хочу задать вопрос я:

Как долго нужно кровь

Мне проливать, сражаясь

И с ГИТЛЕРОМ и с КРОУ.

Фашисту, нацисту и куклуксклановцу на заметку

Понятно мне,

Что хочешь ты

Сделать отбивную

Из моей мечты.

Что ж, продолжай.

Весь путь пройдя,

Я сделаю отбивную

Из тебя.

Афроамериканская женская поэзия звучит сдержанней, чем стихи Л. Хьюза. В стихотворении «Гражданская служба» Civil Service Констанс Николс  (Constance C. Nichols, к сожалению годы жизни мне не известны) описываются взаимоотношения белой и черной женщины в тылу.

Гражданская служба

Мой стол напротив твоего стоит.

Но я тебе чужда, хотя сейчас

Цвет кожи только разделяет нас.

Кто знал, что нас война объединит

Теснее, чем мольбы? Зачем скорей

Ты подтверждений ждешь, что мы вдвоем

Основу новой прочной ткани ткем,

Чтобы Свободы дверь украсить ей…

Пока тобой не решено всерьез

Принять порыв единодушья, так

Ты молча шлешь записки на поднос

И не даешь мне сделать первый шаг.

К чему надежды мир спасти от тьмы,

Пока не научились улыбаться мы?

В стихотворении, проникнутом отсутствием вражды со стороны черной женщины, стремлением к диалогу, к единению в общей беде, в войне, объединившей их, как ни просьбы, ни мольбы (два значения слова pleading) не могли сплотить раньше, присутствует мотив, уже присутствовавший в стихотворении другого афроамериканского поэта Каунти Каллена (Countee Cullen, 1903–1946). Улыбка, как самый простой способ продемонстрировать дружелюбное отношение, исходит теперь от ребенка, героя «Происшествия» Incedent.

Происшествие

Я ехал как-то в Балтимор;

Впуская радость в сердце,

Заметил местного, и он

Попристальней вгляделся.

Мне было восемь, я был мал;

И он ни дюймом выше.

Я улыбнулся, он сказал:

«Эй, нигер!» Я услышал.

Исколесив весь Балтимор

С весны до декабря,

Из всех вещей, что были там,

Лишь это помню я.

Естественно, что многие моменты, озвученные в стихотворениях, могут оставаться неясными без знания общественного, политического и литературного контекста, поэтому дабы не перегружать пост объяснениями, на все возникающие вопросы буду рад ответить в комментариях. 

Памяти Иосифа Бродского

Свой первый пост я хотел бы посвятить Иосифу Бродскому. Когда-то прочитав его стихотворение "1 сентября 1939 года", я понял, что никогда больше эта дата не будет для меня просто днем знаний.

Следующее стихотворение было написано в канун десятилетия со дня смерти поэта.

ПОСМЕРТНАЯ  ПЕСНЯ

Поскольку в подражании есть толк,

то певчие – потомки попугая.

Прошел с десяток лет, как соловей умолк,

но трель поэзии с тех пор другая.

И всякий, кто по-русски запоет,

записывая стихотворный щебет,

в себе невольно – и с улыбкой – узнает

знакомых связок неуемный трепет.

Песнь соловья – пускай и лишена

мотива – сочетала перекрестно,

как рифма, голоса. И тишина

посмертная его многоголосна.

В ней слышится Джон Донн, сквозь сон

бормочущий о некоем прогрессе,

одной душе доступном, перезвон

лошадки Фроста в сумрачном залесье.

В ней слышен оденовский сдержанный размер,

надрыв Цветаевой и множество неброских

других певцов, чей творческий пример

живет в неразличимых отголосках.

Не разгадать, как в ноты не смотри,

загадку несмолкающего пенья

без музыки, вбирающего три,

как минимум, грядущих поколенья.